Дочь Куджаша-мирзы была женой Берке-султана, от которого она, около двух месяцев, была беременна. Ее, как пленницу, взял себе сын Абуль-Хаиров Ходжа-Мохаммед-султан. По прошествии семи месяцев, она родила мальчика, которого назвали Джани-бек. У него был сын Искендер-хан, а его сын был знаменитый и славный Абдулла-хан; у этого сын Абдуль-мумин-хан.

Ходжа-Мохаммед-султан был человек слабоумный, и его называли Ходжагум-тинтак. Малоумие было в нем так велико, что он, бросая в огонь сало, ворожил и гадал женщинам своего аула, и говорил той или другой: «У тебя будет сын, у тебя будет дочь, тебе то и то будет»; а сам не знал, тот сын от него ли был или от другого кого; у него не было смысла понять это, и все другие люди говорили, что Ходжагум-тинтак Берке-ханова сына считал своим. Малай-хан-задя для своей выгоды не открывала ему правды. Наши старики говорили: «Абдуллах-хан в десять или в двадцать крат отомстил детям Абуль-Хаир-хановым за кровь своего прадеда Берке-султана». Не зная близкого отношения своего дома к нашему, он и его истребил, и сам умер; сын его ушел вслед за ним. После него не осталось потомства, владение его досталось чужим.

Теперь будем говорить о сыновьях Берке-султана, а после того, если Бог благоволит, скажем о младших братьях его.

История детей Берке-султановых, Ильбарса и Бильбарса

После Берке-султана осталось два сына: старший по имени Ильбарс, младший – Бильбарс, который в народе более известен под именем Билигичь. Он, когда еще кормился грудью, сделался болен и у него обе ноги изувечились; голени от самых колен высохли. Оба сына, достигнув полного возраста, были бойкими, прекрасными витязями; они жили в юрте отцовском. Шах-бехт-хан – милость Божия над ним! – овладел Мавераннегром; потому их владения отошли от них. В этом владении оставались только сыновья Ядигер-хана. Так теперь расскажем о том, как Ильбарс-хан овладел Ургенджем.

Шах-бехт-хан овладел Мавераннегром. Султан Хусеин-мирза в Герате умер своей смертью. Шах-бехт-хан пошел и отнял Хорасан у детей Султан-Хусеин-мирзы. У султана Хусеин-мирзы Джагатая было много сынов и внуков; двое или трое из них спаслись, а прочих всех Шах-бехт велел убить и в Ургендж, который был до того времени в зависимости от султана Хусеин-мирзы, послал даругу. По прошествии около шести лет после этих происшествий шах Измаил пришел к Мерву, сразился с Шах-бехт-ханом и, поразив его, предал его мученической смерти. Даруга, поставленный в Ургендже Шах-бехт-ханом, услышав об этом, ушел из Ургенджа. Шах Измаил, овладев всем Хорасаном, прислал в эту область даругу; в Харезм прислал трех даруг: одного в Хиву и Гезарасп, другого в Ургендж и третьего в Везирь. Присланные в Ургендж и Везирь были родные братья, родом арабы: ургенджскому даруге имя было Сюбхан-кули-араб, везирскому – Рахман-кули-араб. Рахман-кули-араб, по прибытии в Везирь, собрал вельмож городских, дал им большой пир и всем сделал подарки. В это время в Везире был ученый старик – кадий Омар. Он не представлялся новому правителю и, приглашенный к пиру, не пошел туда, сказавшись больным. Наутро после того дня, в который правитель давал пир, кадий Омар через посланного тайно пригласил к себе до четырех человек из почетных граждан вместе с начальниками города и сказал им: «Поздравляю вас со счастьем, какое доставляет вам новый правитель; поздравляю вас с новой верой». Вельможи изумились словам кадия и спросили его: «О какой новой вере говорите вы?» Кадий им отвечал: «Ужели вы доселе не слышали, какой веры и какого обряда шах Измаил и этот правитель?» Они с клятвою говорили: «В продолжение нескольких лет нам дается правитель от того, кто бывает государем Хорасана. И на этого мы так же смотрим». Кадий сказал им: «Уже около четырнадцати лет тому, как шах Измаил принял то вероисповедание, в котором он ныне: а это исповедание неправое», и тут он подробно объяснил им свою мысль. «При даруге мало людей, а нас много: по страху своему он этого не открывает. Пожив несколько времени, он отнимет у вас свободу и вас, первых граждан, принудит быть хулителями асхабов. Сделав вас своими, он навяжет свою веру и всему народу; а кто этого не сделает, того убьет. Вы об этом не позаботились, отстали от правоверия и сделались неверными». Выслушав эти слова, все первостепенные граждане Везиря приняли этот образ мыслей. Прошло около двух лет, и они не могли ничего сделать. В это время в Бакыргане был хороший человек Хисам эд-Дин, по прозванию Киталь, из рода Сеид-ата. Некоторые из горожан Везиря отправились к нему и сказали: «Мы хотим тебя сделать государем, истребить персов». Он им отвечал: «Народ сегодня готов признать меня государем, но завтра меня отвергнет. Если вы в самом деле хотите это сделать, то я найду государя из знаменитого рода». Везирцы спросили: «Кто же он такой?» Ходжа, несколько лет, по одному разу в год, ездил в Арку к узбекам для собрания подаяний, и потому подробно рассказал им о роде Ильбарс-хана, о его достоинствах, несчастьях и всех обстоятельствах жизни его. Два человека из жителей Везиря и один от ходжи отправились к Ильбарсу с письмом ходжи и прошением от вельмож везирских. Ильбарс вместе со своим братом Бильбарсом отправился с людьми, приехавшими за ним из Везиря, и с дороги вперед себя послал их в Везирь. Они прибили в город, известили везирцев. Все первостепенные жители собрались и из своего заседания послали к Ильбарсу человека и говорили через него хану: народ, изъявляя ему подданническую покорность, просит их приехать ночью в такое место, которое не видно из города, и там укрыться, и о том известил бы их через посланного. Ильбарс-хан так и сделал. Когда посланный везирцами к Ильбарс-хану человек возвратился и известил их о прибытии Ильбарса в назначенное место, тогда все граждане, и большие и малые, собрались, поставили к городским воротам стражу, истребили в городе всех кызылбашей, не оставив из них ни одного. На следующее утро Ильбарс вступил в город. Весь народ встретил хана и поместил его в доме, в котором жил правитель города. Народу дали общественный обед; сделав большой пир, узбеки и сарты в общем собрании единодушно возвели Ильбарса на достоинство хана, в девятьсот одиннадцатом году, в год овцы